Умозрительное построение (не основанное ни на научных данных, ни на хорошем знании ситуации) о том, как так получилось, что многие «воспитанные в духе интернационализма» советские граждане, эмигрировав в США, вскоре превратились в махровейших расистов. Собственно, я давно считаю, что это лишь показатель того, что весь этот интернационализм был фикцией. И вдруг мысленный паззл хорошо сошелся (спасибо еще книжкам о том, как негров в Америке обижали).

То есть дело не в том, что люди, которых кормили жалобными рассказами про бедных хороших негритят, столкнулись с темнокожей гопотой и прочими социально запущенными явлениями. Всё, кажется, хуже. Советский псевдо-интернационализм имел вполне выраженную имперскую покровительственную нотку в духе «мы будем с вами дружить, если вы будете хорошими». Причем эта нотка непроизвольна и неосознанна (в голове «я весь такой интернационалист и хочу дружить с неграми»). И, если я правильно понимаю, очень хорошо считывается и типично вызывает у темнокожих американцев реакцию, самая мягкая и интеллигентная форма которой — «а с чего, собственно, вы решили, что я хочу с вами дружить?». Ну и, конечно, следует обида «я хотел с ними дружить, я хотел по хорошему, а они, оказывается, злыыые!»

(Печальнее всего осознавать, что я тоже в какой-то степени заражена этим вирусом).

Задумалась про тему «Раньше школьники мечтали покорять космос, а теперь мечтают о новом смартфоне».

И подумала, до чего ж на самом деле нелепо: люди, не мечтавшие (за полной и заведомой несбыточнстью) увидеть Нотр-Дам или там египетские пирамиды, мечтали покорят космос? Что, яблони на Марсе казались реальнее?

Думаю, нет. Думаю, мечты о космосе были большей частью не лучше воображения себя эльфийским принцем. Если слово «экскапизм» не нравится, — нормальные юношеские фантазии.

Другое дело, что в воздухе витал «научный оптимизм», что де сейчас на Земле все проблемы решим, голодных накормим, все болезни победим, тайны природы раскроем — останется космос покорять. Об это дело многие умницы шли в науку, и кого военные в свои лапы не подгребли, те (многие из них) пользу человечеству вполне приносили и приносят, хотя (большинство) не в том масштабе, как в юности мечтали. Так это нормальное дело. Сейчас так же в IT идут, наверное.

Хотя вообще не исключаю, что вот это «раньше» говорят люди плюс-минус нашего возраста (40 лет) о условно 60-х годах, которые для них описываемое светлое прошлое. И я, само собой, тоже опираюсь на свои художественные представления.

Просто меня раздражает сопоставление светлого прошлого с бездуховным настоящим.

(Ответвлением от предыдущего поста, вместо задуманного рассуждения про падение нравов).

Я заметила, что истории о пионерах-героях, и вообще большинство канонических советских историй про героев, — чистейшая агиография по жанру, и это довольно любопытное заимствование из религии в советскую идеологию.

schekky ответила, что любая краткая история о героях воленс-ноленс впишется в каноны агиографии, ибо на сложности места не остается.

А вам как кажется?

PS: Мне кажется, все-таки далеко не любая. Есть несколько характерных черт: безгрешность героя (если и фигурируют какие-то неблагородные дела, то герой непременно раскаивается и исправляется), доминирование высокой идеи (подвиг совершается ради страны / советской власти, никак не меньше) и мученическая смерть. Собственно, именно второсортный сборник рассказов о героях и навел меня на мысль, хотя и много позже, чем был прочитан: там описание мучительной смерти затмевало все остальное, и иногда весь «подвиг» героя к ней и сводился, сопровозжаясь эталонным «перед смертью он думал...».

Зачем писатели пишут бесконечные книги, я в принципе понимаю: чисто коммерческие соображения.

Я не понимаю читателей, которые их читают. У меня, если я случайно натыкаюсь на бесконечное повествование, всегда ощущение, что меня надувают. И я как-то резко теряю интерес, даже если писатель пишет захватывающе и клянется, что он закончит историю через пять-семь томов. (Да, Мартин не исключение, при всём моем к нему уважении). А уж когда писатель не стесняется заявлять «я буду писать эту историю всю жизнь» (как Джордан в каком-то интервью — и ведь не обманул)...

Но ведь читают. Многотомные саги, где нет и не будет финала. Читают и ждут следующих томов. Вероятно, в этом есть какое-то недоступное мне удовольствие? Может, кто-нибудь из читателей его знает и может объяснить?

Это я к чему вспомнила: наткнулась на детскую книгу такого рода (в оригинале 9 томов написано, 10-й в процессе; по-русски вышло два, и первый том не то что не является логически законченным — там финал класса «ой, героям грозит новая беда!»). И вот это мне кажется уже совсем грязной и жульнической манипуляцией.

Скажу вещь, которая мне кажется довольно очевидной, когда о ней сказано. Но как-то то и дело всплывает, что мои знакомые не в курсе или не задумывались.

Никакие холодные зимы последних лет, порождающие всяческие шутки, и никакие колебания «холодная зима — теплая зима» на самом деле не говорят ничего о глобальном потеплении (есть оно или нет). И даже не потому, что это могут быть просто статистические скачки.

А потому что глобальное потепление оценивается по состоянию глобального холодильника — полярных льдов. На таянье которых, если оно происходит, и расходуется тепло от того потепления.

В результате глобального потепления локальный климат отдельных регионов может стать холоднее. Например, по одной из апокалиптических моделек холодное течение от тающих арктических снегов пересиливает Гольфстрим, и вся северная Европа охлаждается до изрядно некомфортных температур.

Но почему, почему астрономию в школу? Почему «ура, вернут»?
Почему, скажем, не палеонтологию? А то вот нынешние дети думают, в лучшем случае что все динозавры жили в одно время и в одних местах, а в худшем — что тиранозавры охотились на первобытных людей.
Или еще что-нибудь столь же осмысленное и полезное, для общей эрудиции старшеклассникам, у которых, видимо, без того нагрузки мало.

Потому что нас в школе этой дурацкой астрономией мучили, да?
Ну так посмотрите вокруг: сколько людей нашего поколения что-нибудь из этого школьного курса помнят?
Скольких он защитил от увлечения астрологией и прочей херомантией?
А?

Массаракш, как я люблю плачущих по отличному советскому образованию, прививавшему рациональное мышление и научный взгляд.
Будто это не их поколение воду у Чумака заряжало.

Вот есть художница Ольга Громова, которая вообще и в целом мне весьма нравится. Но вот проиллюстрированная ею книга: Ариадна Борисова «Записки для моих потомков».

Это рассказы про лето в деревне. В якутской деревне, и по некоторым деталям можно понять, что, скорее всего, все герои якуты, — да-да, начиная с рассказчицы. Шо зараза характерно, там обычно приключаются обычные дети, и никакого экзотического колорита. И вот «обычные дети» автоматом визуализируются конопатыми среднерусскими блондинами. Ну допустим, «русские» имена могли с толку сбить. Но увы, приходится заметить, что единственная девочка с нерусским именем (и лицом) нарисована в жутком ситцевом халатике образца 80-х годов. Остальные («русские») дети в современной одежде (хотя я бы посмотрела, как они в юбках-шортах по тайге-то). И если это не отражает предрассудки художницы, то я таки не знаю, что это отражает...

Меня еще чуть леший не попутал — чуть не приняла «Счастье Муры» за «Манюню» и не вылила еще три ведра шипения, но «Счастье Муры» не читала и шипение может быть незаслуженным. Однако вы таки посмотрите на ту Манюню, например, на обложке в исполнении Елены Станиковой: рыжая-конопатая-голубоглазая. Если кто не в курсе, в книге речь про дружбу двух семей, армянской и еврейской. И опять, книга не про «национальный колорит», а про людей, хотя те, кто в теме, замашки Бабушки ни с чем не спутают. Иллюстраторы явно не в теме...

Таки кого там напрягает темнокожая Гермиона и далее по тексту?

Лично меня вот вышеописанное напрягает (не так каждый отдельный пример, как то, что почему-то все ошибки в одну сторону). А темнокожая Гермиона — наоборот, не напрягает. Потому что «обычные дети» — они на самом деле бывают со всякими-разными глазами, волосами и кожей.

— Мам, а что такое «ласки»?
— Ну, наверное, это когда кого-нибудь ласкают, приятно трогают, вот например, когда я тебя по спинке глажу — это ласка.
— А как это тогда: «скользятся ласки»? Это у нас на музыке было.

* * *

Фейсбуком принесло заметку о скудном словарном запасе нынешних детей, со списком слов, которые они не знают (причем, кажется, что-то такое я лет пять назад уже читала). Подумала, что знание кучи слов (не только «красный» и «алый», но и, например, «багряный» и «кумачовый») — это в чистом виде начитанность, причем временами очень специфическая. С тем же примером единственное сходу приходящее мне в голову сочетание — «кумачовое знамя», потом со скрипом «кумачовая рубаха», причем и то, и другое — не из наших реалий вообще, и из кино тоже не почерпнешь, а еще не так уж очевидно, что речь не о цвете, а о ткани...

(тут я поняла, что хочу спать, и мысль не додумала)

(Я тут болею слегка, поэтому несу хрень).

Во-первых, на все комментарии из поста про игрушки я, подумав, отвечу одно и то же (чтоб не повторяться, здесь): да, и дети разные, и увлечение моих «младшими» игрушками — таки локальное явление (ярко выраженное вчера). Они увлекаются то тем, то этим, как все нормальные дети. Так что да, наверное, возраст, указанный на играх, плюс-минус соответствует.

* * *

Новый столь же глубокий хфилософский вопрос: а что такое, массаракш, «эйджизм» (который фу-фу) применительно к молодым? Вот сказать, что если 25-летний писатель пишет про героя, которому по тексту 50, то все равно [почти] всегда герой ведет себя на 20-25 — это эйджизм?

(А сказать: «Мужики, будь вы хоть 33 раза талантливы, не пишите про ощущения героини от беременности и родов, выйдет хрень», — это сексизм?)

* * *

Роулинг — гений, и ГП — великая книга.

Проживающая в США подруга сказала, что ситуация, описанная в предыдущем посте, является не нормой, а таки чем-то класса «не косплейте Джона Сильвера, одноногим в моем лице это обидно».

С другой стороны, подруга, конечно же, не из коренных американцев.

В общем, по результату мне ясно только, что дело темное, и черт там ногу сломит. Как может возникать обида, мне понятно, а если она не возникает значимом масштабе, так значит, старые раны таки заживают, и еще вопрос, полезно ли их расчесывать. Дико сложная тема вообще.

Дай бог, чтоб в конце концов дело сводилось к бухтению отдельных энтузиастов-зануд: «Ну почему у вас Василиса опять в кокошнике, как из школьного ансамбля самодеятельности? Почему бы не проявить немного уважения к своей истории и культуре?»